С чего все началось
Свое первое боевое дежурство в качестве дежурного по радиосвязи я с треском провалил. За боевую готовность мое отделение получило "двойку". Сейчас я понимаю, что назначая неподготовленного сержанта дежурным по радиосвязи дивизии наш командир взвода - лейтенант Шаталов - сильно рисковал. Наверняка он предвидел такое развитие событий, но у него не было выбора. Нужно было в срочном порядке готовить смену увольнявшимся в запас специалистам из солдат нового призыва. И он решил эту задачу "экспресс-методом" подобно тому, как в деревне иногда обучают мальчишек плаванию. Их просто выталкивают из лодки посреди реки. С годами я обнаружил такой способ обучения для себя наиболее эффективным. Часто мне приходилось выталкивать самого себя "из лодки" в разных сферах жизни для того, чтобы быстрее "научиться плавать". "Вытолкнуть себя из лодки" означает для меня "покинуть комфортную зону". Как только я ощущал твердую почву под ногами в каком-либо жизненном предприятии, так сразу же начинал искать новые зоны неопределенности. Зона неопределенности, на мой взгляд, наиболее благоприятная среда для развития. Любая освоенная, комфортная площадка со временем превращается в затягивающее болото, на которой умирает развитие. Итак, я заступил на боевое дежурство в качестве дежурного по радиосвязи и занял место командира расчета за пультом со множеством разных тумблеров, кнопок, лампочек, световых табло и тремя телефонами. Через пару дней назначение каждого из этих элементов управления стало мне известным. Через месяц-полтора я уже был неплохим специалистом, а через полгода - лучшим дежурным по радиосвязи в дивизии. Это было неописуемое чувство собственной крутизны и важности, когда я садился в рабочее кресло командира расчета. За полтора года службы на боевом дежурстве я вдоволь потешил свое самолюбие, но только не в первый день. В первый день я был напуган до смерти. Ужасные ощущения беспомощности, злости и обиды пришлось испытать мне тогда. Будучи чрезвычайно впечатлительным человеком я очень сильно переживал свою неудачу. Наверное это также входило в замысел моего прозорливого командира. Он сумел найти во мне те "кнопки", нажимая на которые можно было мною манипулировать. Этими "кнопками" безусловно являлись мое повышенное чувство ответственности, тщеславие и трусость. Мой командир был отличным психологом. Наверное поэтому я не люблю науку психологию в границах "знания, помогающего манипулировать людьми". Командирский опыт боевого дежурства очень сильно помог мне в будущем. Именно в армии я научился быстро думать и мгновенно принимать решения. Это умение стало главным козырем моего успеха в бизнесе спустя несколько лет. Эффективность военной связи определяется скоростью реагирования на входящий сигнал - посылку, являющуюся закодированным сообщением. Для того, чтобы принять этот сигнал по радиоканалу необходимо было соблюдение нескольких условий: наличие частоты без помех, наличие подготовленных специалистов, способных правильно принять посылку и - везение. В задачи дежурного по радиосвязи входило создание и поддержание всех этих необходимых условий. В том числе и везения, которое часто обуславливается правильными действиями даже в мелочах. Например. Иногда радиочастота, по которой транслировался сигнал, целенаправленно забивалась помехами условного противника. Слышымость становилась нулевой и нужно было срочно искать другую частоту для того, чтобы перевести на нее передатчик отправителя радиограммы посредством ответного сигнала. Чаще всего это происходило в процессе приема сигнала, что вызывало много суеты и было крайне неэффективным. Мне же удалось решить эту проблему следующим образом. В свободное время я находил в эфире "чистые частоты" - те
частоты, на которых уровень естественных помех был чаще всего минимальным.
Таким образом у меня под рукой всегда был собственный банк чистых частот.
И когда во время приема сигнала внезапно появлялись помехи я уже не
суетился, а спокойно заходил в свой банк чистых частот и быстро подбирал
нужную. |
|
Вторым моим "секретом" было умение общаться по телефону. Очень быстро в телефонных переговорах я нашел друзей и земляков почти во всех дивизиях из которых мы получали сигнал по радиоканалу и к концу своей службы обнаглел до такой степени, что практически не использовал для приема сообщений радиоприемники. Весь текст мне диктовали сотоварищи по телефону. Это было грубейшим нарушением воинской дисциплины, но командование закрывало на это глаза, а командир части даже поощрял такое "нестандартное решение стандартной задачи". Его интересовал лишь результат - отличные оценки, которые получала часть за боевую готовность. По поводу умения общаться по телефону мне вспомнился следующий эпизод. Однажды к нам в дивизию поступил приказ от командующего армии - снизить скорость передачи сигналов в эфире до 14 групп в минуту. Для хороших радиотелеграфистов, способных предавать и принимать сигналы со скоростью 20-25 групп в минуту это было почти унижением. Трудно передать словами ту профессиональную гордость, которую испытывали лучшие специалисты от того, что могли почти в два раза быстрее обычного передать или принять срочную информацию. Конечно же их радовал не факт повышения боеготовности. Их радовал факт собственной крутизны, но это в некоторой степени способствовало повышению оперативности связи. Также это значительно скрашивало серые армейские будни, поскольку доказательство своего преимущества перед другими было основным развлечением в жизни армейских специалистов. И вот, буквально через несколько дней после выхода этого приказа, один из лучших специалистов моего отделения вышел в эфир и, по старой привычке, передал сообщение на высокой скорости. За это нарушение приказа мы сразу же получили "двойку" от контролирующего органа. А за каждую "двойку" по боеготовности отделение ожидал марш-бросок в противогазах с полной выкладкой. Конечно же такая перспектива мало кого радовала. И тогда я решил пойти на крайнюю меру. Вспоминая этот случай по ходу письма я удивляюсь - откуда во мне, 19-тилетнем мальчишке появилась тогда такая смелость? "Крайняя мера" заключалась в следующем. Каким-то чудом, благодаря знакомствам в нескольких дивизиях мне удалось узнать телефонный номер и дозвониться до командующего армией. Более того, я дозвонился не просто до командующего армией, я позвонил к нему домой (!) в вечернее время суток. Для того, чтобы представить себе всю наглость этого проступка нужно понимать, кто такой командующий армией. Одного его слова было достаточно для того, чтобы понизить в звании нашего командира дивизии, а мне остаток своей службы провести на гауптвахте за нарушение субординации. Но к счастью все обошлось. Мне удалось убедить генерала (!) в том, что приказ, о котором он скорее всего не имел никакого представления, "снижает уровень боеготовности всей армии в целом". Через несколько часов после этого разговора по телефону приказ о снижении скорости передачи сигналов в эфире был отменен. Также была аннулирована наша "двойка" за боеготовность, а мой поступок стал предметом гордости для нашего командира части. Когда я встретил его случайно спустя пару дней в казарме, он долго расспрашивал меня об этом случае и громко смеялся, вызывая удивление не только во мне, но и в офицерах, не привыкших видеть его в таком состоянии. Вот такой был у меня случай из которого я вышел с пониманием - не знанием, а именно с пониманием того, что да! - смелость города берет. |
